Глава вторая

Страница 10

Вообще говоря, отнюдь не только новички делают ошибки в фармакопее. Они-то всегда очень нервничают и все время советуются. Наиболее тяжелые отравления ядами происходят именно в тех случаях, когда лекарства изготовляют самые опытные специалисты, чересчур уверенные в себе. Они так хорошо знают свое дело, так овладели им, что в один «прекрасный» момент, погрузившись, скажем, в свои переживания, делают ошибку. В результате такой ошибки пострадал внук моего друга. Ребенок был болен, пришел доктор и выписал рецепт, который отнесли в аптеку фармацевту. Ребенку дали лекарство. После полудня бабушке не понравился вид внука; она сказала няне:

— Может быть, что-то неладное с лекарством? После второй дозы она забеспокоилась еще сильнее.

— Что-то здесь не так, — повторила она и послала за доктором; он бросил взгляд на ребенка, исследовал лекарство и предпринял экстренные меры. Дети очень тяжело переносят опий и его производные. Фармацевт ошибся: он довольно солидно переборщил с дозой. Как он горевал, несчастный! К тому времени он проработал в этой фирме четырнадцать лет и славился как самый осторожный и достойный доверия фармацевт. Пример показывает, что такое может случиться с каждым.

Проходя по воскресеньям курс фармацевтической подготовки, я столкнулась с некоторыми проблемами. От абитуриентов требовалось знание двух систем измерения — английской и метрической. Мой наставник учил меня, как производить метрические измерения. Кроме него, ни английские аптекари, ни английские доктора понятия о них не имели. Один из наших госпитальных врачей так никогда и не уразумел, что обозначает 0,1, и мог спросить:

— А теперь скажите мне наконец, это однопроцентный или стопроцентный раствор?

Большая опасность метрической системы состоит в том, что вы случайно можете нанести десятикратный вред.

Однажды я получила задание приготовить свечи — средство, которым в больнице пользовались не так уж часто, но считалось, что для прохождения экзамена я должна знать метод их изготовления. Занятие довольно замысловатое, в особенности приготовление масла какао, составляющего основу этой разновидности лекарственных форм. Трудность состоит в том, что если масло слишком горячее, оно не застывает в нужный момент, а если слишком холодное, то, застывая, принимает неправильную форму. Мистер Р., фармацевт, лично продемонстрировал мне в деталях всю процедуру обращения с маслом какао, а потом отмерил этот компонент с точностью до миллиграмма. Он показал мне, как в соответствующий момент надо вылепить свечи, поместить их в коробочку и снабдить ее ярлыком, мол, то-то и то-то в дозировке ноль ноль один. Потом он ушел заниматься другими делами, но я чувствовала беспокойство, потому что была убеждена, что он сделал десятипроцентные свечи, то есть, пропорция медикамента к маслу какао в этом лекарстве составляет не одну сотую грамма, а одну десятую. Я пересчитала дозу еще раз — да, он сделал вычисления неправильно. Но что же должен делать в таком случае новичок? Я только начинала, а он был опытнейшим фармацевтом города. Я не могла сказать ему: «Мистер Р., вы ошиблись».

Мистер Р. принадлежал к тому типу людей, которые вообще не могут ошибиться, в особенности на глазах учеников. Я как раз размышляла об этом, когда, проходя мимо, он бросил мне:

— Когда свечи застынут, упакуйте их и положите в шкаф. Они могут пригодиться.

Положение усугублялось. Я не могла положить эти свечи в шкаф. Они представляли собой большую опасность. Конечно, когда вредное лекарство вводится в прямую кишку, это не так опасно, но все же… Что же делать? Я была совершенно уверена, что последует ответ: «Все абсолютно правильно. Я как-никак в этом деле собаку съел».

Оставался только один выход. Прямо перед тем как свечи уже застыли, я «поскользнулась», «потеряла равновесие», уронила свечи на пол и что есть силы наступила на них ногой.

— Мистер Р., — сказала я, — извините меня, я страшно виновата, но я уронила свечи и наступила на них ногой.

— О, какая досада, какая досада, — рассердился он. — Эта, кажется, еще годится. — Он подобрал одну, которая уцелела под моими каблуками.

— Она грязная, — твердо сказала я, без лишних слов выбросила все в мусорную корзину и повторила: — Извините меня, пожалуйста.

— Ничего, не беспокойтесь, — раздраженно ответил мистер Р., — ничего-ничего, — и ласково обнял меня за плечи. Он чересчур увлекался такой манерой обращения — то обнимет за плечи, то похлопает по спинке, тронет за локоток, а то и коснется щеки. Я не могла резко протестовать, потому что должна была учиться у него, но старалась держаться как можно более холодно и обыкновенно делала так, чтобы во время занятий присутствовал еще кто-нибудь из фармацевтов.

Странным он был человеком, доктор Р. Однажды, может быть, стараясь произвести на меня впечатление, вытащил из кармана комочек темного цвета и показал мне его со словами:

— Знаете, что это такое?