Глава четвертая

Страница 1

В 1948 году археология вновь подняла свою ученую голову. Повсюду только и было разговоров, что о новых возможных экспедициях, строились планы поездок на Ближний Восток. В Ираке условия снова стали благоприятствовать раскопкам.

В Сирии накануне войны археологи сняли сливки, а теперь и иракские власти в лице Департамента древностей предлагали вполне приличные условия: хоть все уникальные находки отходили Багдадскому музею, «дубликаты», как их называли, подлежали разделу, и археологи получали справедливую долю. Итак, после года пробных раскопок на маленьких высотках там и сям в этой стране снова началась настоящая работа. В Институте археологии Лондонского университета после войны открылась кафедра западноазиатской археологии, профессором которой стал Макс. Теперь он мог каждый год много месяцев проводить в поле.

После десятилетнего перерыва мы с восторгом вернулись к работе на Ближнем Востоке. На сей раз — увы — мы не ехали в Восточном экспрессе, он перестал быть самым дешевым средством сообщения, поездку на нем из конца в конец теперь мало кто мог себе позволить. Мы летели — начиналась унылая рутина путешествий по воздуху. Впрочем, нельзя не признать, что время они экономят. Еще печальнее, что фирма «Наирн» больше не осуществляла перевозки пассажиров через пустыню. Вы просто садились в самолет в Лондоне и выходили из него в Багдаде, вот и все. В те времена, на заре пассажирского воздухоплавания, еще приходилось делать посадки на ночь, тем не менее то было начало эры воздушных путешествий, чрезвычайно утомительных, дорогостоящих и лишенных при этом всякого удовольствия.

Итак, мы с Максом отправились в Багдад вместе с Робертом Хэмилтоном, копавшим когда-то с Кэмпбелл-Томпсонами, а потом служившим куратором музея в Иерусалиме. В положенный срок мы выехали на север Ирака, осматривая по пути достопримечательности, разбросанные между Малым и Большим Забами, и прибыли наконец в живописный город Эрбил, неподалеку от которого находился не менее живописный курган. Оттуда наш путь лежал в Мосул, но по дороге мы нанесли свой второй в жизни визит Нимруду.

Нимруд по-прежнему был тем дивным уголком страны, каким я запомнила его по первому, давнему знакомству. На этот раз Макс изучал его с особым пристрастием. Прежде о возможности работать здесь не было и речи, теперь же, хоть тогда он мне ничего и не сказал, у Макса появилась надежда. Мы опять устроили там пикник, осмотрели несколько курганов и наконец прибыли в Мосул.

После этой поездки Макс «выложил карты на стол» и твердо заявил, что единственное, чего он хочет, — раскапывать Нимруд.

— Это великое место, историческое, — заявил он, — и его необходимо раскопать. К нему не прикасались лет сто, со времен Лэйарда, а Лэйард копнул его только по краешку. Тем не менее он нашел фрагменты прекрасных изделий из слоновой кости — их здесь, должно быть, тьма-тьмущая. Это ведь один из самых важных ассирийских городов. Ассур был религиозной столицей, Ниневия — политической, а Нимруд, или Каллах, как его тогда называли, — военной. Его необходимо раскопать. Конечно, это потребует много людей, много денег и займет несколько лет. Если повезет, он станет одним из великих археологических открытий, исторической раскопкой, которая обогатит человеческое знание.