Глава сорок пятая

Страница 6

Мао Цзэдун всегда подтверждал, что национальные интересы ему ближе, чем указания российского вождя. И не случайно Сталин относился к нему с некоторой опаской.

Заметим, что США и Англия тоже вели свою игру: Токио был большим рынком их товаров, поэтому они продолжали снабжать империю нефтью, металлообрабатывающими станками и другими стратегическими материалами. Так, в 1938 году США на 90 процентов удовлетворили японские импортные потребности.

Фактически только СССР был безоговорочным союзником Китая. Помогая и гоминьдановскому руководству, Москва фактически воевала его руками. Она была заинтересована в затягивании этой войны, посылая новую помощь для того, чтобы не дать Чан Кайши заключить перемирие. Благодаря изощренной политике СССР японский план блицкрига рухнул.

Подчеркнем, что Сталин располагал полной информацией о планах Японии, так как лучший советский агент в Токио Рихард Зорге («Рамзай») располагал первоклассными источниками в японском правительстве и германском посольстве.

Геополитическая интрига в Юго-Восточной Азии заключалась в том, что все игроки, учитывая невозможность для Японии воевать на два фронта, стремились повернуть ее от себя в сторону конкурентов.

Тринадцатого июня 1938 года перебежал в Японию начальник УНКВД Дальневосточного края, комиссар госбезопасности 3-го ранга Генрих Люшков и стал сотрудничать с японской военной разведкой. Он сообщил информацию, которая имела значение при выработке решения, направленного на пограничный конфликт на озере Хасан. Зорге передал в Разведуправление РККА, что, по информации Люшкова, из-за широкого недовольства в Красной армии и наличия сильной оппозиции в Сибири советская военная сила на Дальнем Востоке мгновенно рухнет в случае японского нападения. Кроме того, Люшков выдал шифры, места дислокации военных частей, их организацию, вооружение.

Информация Люшкова учитывалась японцами и при планировании операции в районе Халхин-Гола (Номонхона). Зорге тоже предупредил об этом.

Одиннадцатого мая 1939 года начался вооруженный конфликт возле реки Халхин-Гол на территории Монгольской Народной Республики. Части японской Квантунской армии вторглись на монгольскую территорию и отбросили монгольские пограничные заставы к Халхин-Голу. Японцы планировали занять Монголию, отрезав Китай от СССР, и овладеть стратегическим плацдармом для дальнейшей экспансии в Сибирь и на Дальний Восток, затем построить здесь укрепленный район и железную дорогу к Забайкалью. Кстати, английский посол в Токио Крейг сообщил японскому министру иностранных дел Ариту в середине июля, что «Англия не будет противодействовать Японии на Дальнем Востоке».

Двадцать шестого мая японцы в составе 2500 человек при поддержке авиации, танков и артиллерии перешли в наступление, но после двухдневных боев монгольские части и советские войска отбросили их.

Второго июля было предпринято второе наступление, захвачена территория на правом берегу Халхин-Гола севернее горы Баин-Цаган. Силы японцев включали 38 тысяч человек, 310 орудий, 135 танков, 225 самолетов. Обстановка усугублялась тем, что до ближайшей железнодорожной станции Борзя было более 700 километров, а у японцев, можно сказать, под боком, в 100 километрах находился Хайларский железнодорожный узел, а в 30 — последний полустанок строившейся Холун-Аршанской железной дороги.

Перед решающими боями Сталин, обсуждая ситуацию с Ворошиловым, Тимошенко и первым секретарем ЦК КП Белоруссии П. К. Пономаренко, сказал, что туда надо направить инициативного человека, «чтобы мог не только поправить положение, но и при случае надавать японцам». Выбор пал на Георгия Жукова, заместителя командующего Белорусским округом. С этой минуты на военном небосводе зажглась его звезда. Прибыв в Москву к Ворошилову, он сразу был откомандирован в Монголию, в штаб 57-го Особого корпуса, который базировался в 120 километрах от основных событий. Здесь раскрылась натура Жукова, который в течение первого этапа своего командования был вынужден вступить в конфликт с двумя вышестоящими начальниками — заместителем наркома обороны Г. И. Куликом и командующим Забайкальским фронтом Г. Л. Штерном. Оба навязывали ему свои рекомендации, хотя знали, что Жуков действует самостоятельно и подчинен непосредственно Москве. Кулик предлагал вывести артиллерию с плацдарма на восточном берегу Халхин-Гола в то время, когда японцы были близки к его захвату, и таким образом обречь пехоту на гибель. Штерн рекомендовал отложить наступление и заняться наращиванием сил. Жуков в обоих случаях действовал одинаково: потребовал письменный приказ и сказал, что все равно обжалует его в Москве. Упоминание Москвы, то есть Сталина, отрезвило Штерна.

Ответ Жукова Штерну, прославленному в Испании Герою Советского Союза, надо привести дословно: «Я отвергаю ваше предложение. Войска доверили мне, и командую ими здесь я. А вам поручено поддерживать меня и обеспечить мой тыл. И прошу вас не выходить из рамок того, что вам поручено».