Глава семьдесят третья

Страница 1

Почему был убит С. Михоэлс. Сталин поддерживает создание Израиля. Тито удивляет. Повышенный интерес к Русской Православной Церкви

В наметившемся конфликте, возможно, какой-то компромисс и был бы найден, но появились новые обстоятельства, которые привели дело к трагическому концу. Первое обстоятельство: завышенные представления Михоэлса о своей роли в связи с мощной поддержкой Советского Союза в США. Второе обстоятельство, от него не зависевшее: обострение отношений СССР и США и предощущение войны.

Здесь надо вспомнить, что зять Сталина Григорий Морозов был евреем и входил в круг близких Михоэлсу людей. Впрочем, степень этой близости не надо преувеличивать: он общался со знакомым Михоэлса И. И. Гольдштейном, старшим научным сотрудником Института мирового хозяйства и мировой политики (директор Е. С. Варга). За Гольдштейном был грешок: некогда он состоял в Бунде, исключался из ВКП(б).

Узнав о том, что Гольдштейн вхож в семью родственников вождя, Евгении Аллилуевой (бывшей жены Павла Аллилуева, внезапно скончавшегося до войны), Михоэлс попросил его сблизиться с дочерью Сталина и его зятем.

С семьей Павла Аллилуева Сталина связывали неприятные воспоминания: именно Павел подарил Надежде пистолет, из которого она застрелилась. Кроме того, согласно одной из версий, Павла отравила его жена Евгения, имевшая любовника. Этот любовник, Н. В. Молочников, был сейчас ее мужем и, кроме того, секретным сотрудником МГБ.

Гольдштейн знал П. Аллилуева и его жену еще с 1929 года по работе в советском торгпредстве в Берлине.

Также Гольдштейн вместе с Варгой участвовал в 1922 году в подготовке для Сталина доклада о перспективах советско-германского экономического сотрудничества. Словом, доктор экономических наук Гольдштейн был фигурой солидной, его вхождение в круг дочери вождя произошло естественно.

Однако разговоры, которые велись во время его встреч со Светланой и Григорием, касались и самого Сталина. Когда в мае 1947 года Светлана развелась с мужем, Е. А. Аллилуева, не задумываясь, воскликнула, намекая на недавний инсульт Сталина: «Что, твой папочка совсем выжил из ума?!» По тональности вопроса видно критическое отношение Евгении Александровны к своему державному свойственнику. Думается, и разговоры в присутствии Гольдштейна были достаточно откровенными.

На допросе в МГБ Гольдштейн рассказал, что в июле 1947 года он встретился с Михоэлсом в Еврейском театре и сообщил ему о разводе дочери Сталина. На это Михоэлс якобы ответил: «Да, печальная история для нас, Морозову так и не удалось закрепиться в семье Сталина… Но надо восстановить этот брак».

Трудно сказать, насколько правдивы показания Гольдштейна, возможно, он дал их под пыткой. Однако бесспорно внимание к личной жизни Сталина со стороны Михоэлса и обостренное внимание МГБ к этой проблеме.

Небезынтересно, что отец Г. Морозова, сват Сталина Г. В. Мороз, в это время выдавал себя за старого большевика и профессора, рассказывая окружающим о своих встречах (выдуманных) со Сталиным. На самом деле он был мелким коммерсантом, во время НЭПа владел аптекой, отсидел год в заключении за дачу взятки должностному лицу, потом работал бухгалтером. После женитьбы сына на дочери вождя он познакомился с П. Жемчужиной и устроился на работу заместителем директора по административно-хозяйственной части Института физиологии, после чего стал «ученым».

Что чувствовал Сталин, читая донесения МГБ о таких «родственниках»?

Ответ на этот вопрос дал он сам, однажды сказав дочери: «Сионисты подбросили и тебе твоего первого муженька».

Если его враги, связанные с Америкой, тянут руки к его семье, то это означает, что наступил предел терпению. Таков эмоциональный фон трагедии, в которой отразилось еще одно поражение Сталина. Он перестал верить даже дочери, которая, как он ей сказал, допускает «антисоветские высказывания». В узком кругу соратников он тоже увидел предателей: жена Молотова была связана с Михоэлсом.

Он был оскорблен. ЕАК как вырвавшаяся из-под контроля организация, получившая огромную поддержку мирового еврейства, теперь представлял небывалую опасность, превратился в центр американского влияния. Михоэлс стал для Сталина в чем-то подобен Троцкому.

Поэтому все, кто был причастен к вторжению ЕАК в его семью, должны были быть наказаны, а Михоэлс в силу масштабности его фигуры — тайно уничтожен.

Все так и произошло. Е. А. Аллилуева, ее муж Молочников, вдова Реденса — Анна, их окружение, сват Мороз — все они лишились свободы. Но Григория Морозова, своего зятя, Сталин не тронул.