Конец 50-х годов. Политические и экономические проблемы СССР

Страница 2

Я помню приезд Хрущёва в Рязань, его выступление на партийно-советском областном активе. Как ему хотелось сотворить добро! Этим была пронизана вся его речь, порой сумбурная, корявая, где мечта о завтрашнем благословенном дне перемежалась с цифровыми выкладками якобы научно обоснованных планов, сердечная апелляция демократа к народной душе с категорическим императивом грубого наказа, даже приказа в прежней манере худших сталинских времён.

Я наблюдал за Ларионовым. С непроницаемым видом слушал он Хрущёва, и можно было только догадываться, какое страшное внутреннее напряжение при этом испытывал. Ларионов был реалистом. И в Рязани есть люди, которым хорошо известно, что поначалу он отчаянно пытался доказать, насколько планы задуманного эксперимента нереальны. Но вот Ларионов предстал перед Хрущёвым, у которого он был на особой примете как маленковец. И в этом тоже был расчёт Никиты Сергеевича: дескать, вывернется Ларионов из собственной шкуры, а сделает все, чтобы, так сказать, отмыть себя и доказать свою личную преданность новому лидеру. Личная преданность. Я ещё вернусь к этой мысли, потому что в ней таятся разгадки многих наших несчастий.

О том, что Рязанская область берётся выполнить три упомянутых плана, было окончательно решено на встрече Хрущёва и Ларионова в областном комитете партии. На этом твёрдо настаивал Хрущёв. Но на встрече с партийно-советским активом он тыкал в сторону Ларионова пальцем и с чрезвычайно лукавым видом повторял: «Учтите, не мы сверху давим на вас, а вы, вы снизу заверяете всю страну, что планы ваши реальны. Может, всё-таки остановитесь на двух планах?» «Нет, Никита Сергеевич, три и только три, даже с гаком», — ответил ему Ларионов. «Что ж, народ свидетель, — Никита Сергеевич указывал в зал, — вы, вы сами взялись за гуж, не говорите, не дюж. Пусть это будет вам дополнительным скипидарчиком!»

Поначалу казалось, что эксперимент удастся на славу. Плодились поросята, кролики, озера были забиты гусями, утками. Но главное, на село пошла молодёжь из городов, многие возвращались в родные деревни. Ларионов умел убеждать. Надо только вспомнить, как он до этого покорил своей сердечностью рязанских доярок. Но в данном случае события получили иной оборот.

Гремели победные рапорты. В газетах появлялись о рязанских делах восторженные статьи. Однако пристальный взгляд мог заметить, что уже подкрадывается несчастье, которое неизбежно, когда безответственно эксплуатируется революционный энтузиазм народа».

Хотя в 1959 году главное внимание Хрущёв уделял проблемам внешней политики, он много занимался и экономическими проблемами страны, работая ежедневно по 12 — 14, а иногда и по 15 — 16 часов в сутки. Он никогда не соблюдал только что принятого закона о сокращении рабочего дня.

Первый год семилетки заканчивался, казалось бы, успешно. Прирост промышленного производства составил в 1959 году 11 % при плане в 7 — 8 %. Сверх годового плана промышленность дала продукции на 50 миллиардов рублей (в прежнем исчислении цен).

Гораздо меньшие успехи имелись в сельском хозяйстве, хотя именно с сельским хозяйством, а не с энергетикой или машиностроением Хрущёв прочно связал свой личный престиж государственного руководителя.

В декабре 1959 года состоялся очередной Пленум ЦК КПСС. Один из разделов большой речи Хрущёва назывался «Чему учит пример тружеников Рязанской области». Как раз перед началом Пленума рязанские руководители объявили, что область выполнила свои обязательства и продала государству 150 тысяч тонн мяса. Они даже обещали в 1960 году довести заготовки мяса до 180 — 200 тысяч тонн. Но Хрущёв ещё не знал, или не хотел знать — какой дорогой ценой заплатили колхозы и колхозники области за эти дутые цифры. В целом хвалиться было нечем. Урожай зерновых оказался ниже, чем в 1958 году, и продукция земледелия сократилась за год на 6 %. Ни одна из областей не выполнила сверхвысоких обязательств по росту производства мяса. Общий прирост в животноводстве по СССР составил всего 7 — 8 %, но это был результат сравнительно урожайного предыдущего года, позволившего заготовить больше кормов. Валовая продукция сельского хозяйства в 1959 году не увеличилась по сравнению с 1958 годом, и это воспринималось Хрущёвым как крупная неудача.