Н. С. Хрущёв и проблемы культурной жизни в 1958 — 1960 годах

Страница 2

Далее в интервью Семичастного говорится о том, что Хрущёв стал лично диктовать текст выступления, которое должен был произнести Семичастный, а редакторскую правку попросил сделать Суслов.

— Надиктовал он две странички. Конечно, с его резкой позицией о том, что «даже свинья не позволяет себе гадить… ». То есть возмутителен факт, что человек тут вырос, воспитался, получил образование и плюнул вам в лицо — опубликовал роман за границей. Там такая фраза ещё была: «Я думаю, что советское правительство не будет возражать против того, чтобы Пастернак, если ему так хочется дышать свободным воздухом, покинул пределы нашей Родины». Когда он это диктовал, я говорю: «Никита Сергеевич, я не могу говорить от имени правительства!» Он мне: «Ты произнесёшь, а мы поаплодируем. Все поймут». Так и случилось.

Сегодня трудно проверить насколько достоверно свидетельство Семичастного. Надо сказать, что Хрущёв вовсе не являлся человеком, равнодушным к литературе, и особенно к поэзии. Но его вкусы и пристрастия формировались ещё в молодости средой, которая его тогда окружала. Любимым поэтом Хрущёва был Некрасов. В ряду таких великих поэтов XIX века, как Пушкин, Лермонтов и Некрасов, Хрущёв неизменно выделял именно Некрасова, хотя хорошо знал и других поэтов. «Что пишет Пушкин об осени?» — говорил в дружеском кругу Хрущёв:

Унылая пора! очей очарованье! Приятна мне твоя прощальная краса…

Какая уж тут краса, — замечал Хрущёв, — какое «очей очарованье», если наступили холода, а одежды и обуви у крестьянина нет, если урожай не очень богат, а впереди суровая зима. То ли дело Некрасов:

Поздняя осень. Грачи улетели. Лес обнажился. Поля опустели. Только не сжата полоска одна, Грустную думу наводит она».

И далее Хрущёв мог при подходящем настроении часами читать наизусть стихи Некрасова. Из советских поэтов он больше всех любил и ценил А. Твардовского. Именно Твардовского Хрущёв спросил как-то в 1959 году, действительно ли Пастернак является крупным поэтом? «Вы меня считаете поэтом?» — спросил в свою очередь Твардовский. Хрущёв ответил, что очень любит стихи и поэмы Твардовского. «Так вот, по сравнению с Пастернаком я не слишком крупный поэт», — ответил Александр Трифонович.

В мае 1959 года в Москве собрался Третий съезд советских писателей, на котором Хрущёв решил выступить с речью. Он прямо сказал писателям, что очень волновался перед выступлением, так как решил обратиться к писателям без каких-либо заранее подготовленных текстов, а это «тяжёлый хлеб» для ораторов. Он без обиняков заявил, что не собирается учить писателей и поэтов их ремеслу, тем более что сам он в последние годы читал не слишком много романов и повестей. «Гораздо больше приходится читать сообщений послов, нот министров иностранных дел и того, что сказал президент США или глава другого правительства». Хрущёв всё же осудил как «очернителей» советской действительности, так и «лакировщиков», не называя при этом никаких имён. Он также ничего не сказал о недавней громкой кампании против Пастернака, она и без того вызвала слишком много неодобрительных откликов за рубежом. Фактически это было сигналом к прекращению недостойной кампании. Хрущёв стал более осторожно относиться к проблемам, связанным с оценкой литературных произведений. Когда в г. Калуге по инициативе К. Паустовского вышел в свет большой сборник «Тарусские страницы», в котором были опубликованы многие повести, рассказы и стихи, не пропущенные цензурой в Москве, Ленинграде и некоторых других городах, это вызвало возмущение консервативных литераторов и стало предметом специального заседания Бюро ЦК по РСФСР. Партийное руководство Российской Федерации не только исключило из партии директора Калужского издательства и строго наказало руководителей Калужского обкома партии, но приняло также решение «раскритиковать сборник „Тарусские страницы“ в партийной печати». Однако новая погромная кампания так и не началась. К. Паустовский сумел добиться приёма у Н. С. Хрущёва, и тот отменил решение Бюро ЦК по РСФСР.

Время с 1958 по 1960 год оказалось не слишком богатым с точки зрения развития советской культуры, однако некоторые события тех лет оставили прочный след в сознании советских людей. Всеобщее внимание привлекли напечатанная в «Правде» новая поэма А. Твардовского «За далью даль» и публикация первых повестей киргизского писателя Ч. Айтматова, особенно повести «Джамиля». Одна за другой начали выходить в свет книги мемуаров советских военачальников. В прежние годы никто из государственных и военных деятелей не решался не только публиковать, но даже просто писать свои воспоминания. Этот страх прошлого стал проходить именно в годы Хрущёва. Не случайно, конечно, что одним из первых обнародовал свои мемуары наиболее близкий Хрущёву военачальник — маршал А. И. Ерёменко. В конце 50-х годов впервые проводятся Международный конкурс скрипачей и пианистов им. П. И. Чайковского и Международный московский кинофестиваль. Из фильмов память сохранила только работу режиссёра Г. Чухрая «Баллада о солдате», имевшую значительный успех и во многих странах Запада. Из спектаклей наибольший успех выпал, пожалуй, на постановку пьесы А. Арбузова «Иркутская история» в театре им. Е. Вахтангова. Главные роли исполняли Ю. Любимов, М. Ульянов и Ю. Борисова. Большим событием в художественной жизни страны стала выставка картин Дрезденской картинной галереи, которые были вывезены в 1945 году из разрушенного Дрездена в СССР и только теперь по решению Советского правительства должны были возвратиться в Дрезден. По личной инициативе Н. С. Хрущёва стал издаваться особый журнал «За рубежом», в котором публиковались наиболее интересные статьи из мировой прессы. Хрущёв поддержал также предложение А. Аджубея о выпуске еженедельника «Неделя», очень быстро ставшего одним из наиболее популярных советских изданий.