Её королевское высочество

Страница 3

Игра Одри явно стала хуже к этому времени, когда спектакль посмотрел Кауэрд: по складу характера она не выдерживала многочисленные повторения одного и того же. Но в вечер премьеры ее игра вместе с впечатлениями от личности были настолько остры и ярки, что затмили все недостатки пьесы. Через несколько дней после премьеры неоновую рекламу «Жижи» с участием Одри Хепберн" заменили на "Одри Хепберн в «Жижи».

Даже в дни триумфа Одри не забывала о хороших манерах. Она писала Ричарду Миланду, представителю «Парамаунта» в Лондоне: «У меня дрожат колени, но на этот раз не от страха, а от счастья!» Сидни Коул, продюсер «Секретных людей», в день премьеры послал ей букет цветов. (Коул, обычно не расположенный ни к каким поэтическим эмоциям по отношению к кинозвездам, всегда характеризовал Одри как ту, которая обладает «безмятежной прелестью одинокой белой розы».) В трогательно скромном благодарственном письме к нему она в скобках рядом со своей подписью поставила имя «Нора» на тот случай, если он вдруг забудет о той маленькой роли, которую она исполняла в его фильме.

После такого душевного напряжения наступил неизбежный упадок сил. Новизна любой звезды на артистическом небосклоне быстро тускнеет. «Поначалу я думала, какой головокружительный восторг буду испытывать, видя свое имя в огнях рекламы. Но это оказалось ничуть не похожим на успех в кордебалете. Остальные его участники могут помочь тебе. А когда ты в главной роли, ты можешь надеяться только на себя. И ты чувствуешь это. И еще одно, что касается звезды: тебе никогда нельзя уставать, никогда. Я полагала, что быть „Бродвейским тостом“ означает приветствия и поднятые в честь тебя бокалы с шампанским. Но этого никогда на самом деле не было со мной. Я думала, что я буду вплывать в переполненные рестораны и одной моей улыбки старшему официанту будет достаточно для того, чтобы мне нашли столик…» Но, не забыв о тех усилиях, которые прилагал Джеймс Хэнсон, чтобы все-таки довести дело до помолвки, она добавляла: «Но Джимми не хотел рисковать – он заказал столик заранее».

Не будем забывать, говоря о характере Одри Хепберн: в душе она всегда оставалась неисправимым романтиком – порой до детской наивности. Когда ее расспрашивали о тех книгах, которые она любила читать в детстве, Одри всегда называла классические сказки: «Золушку», «Спящую красавицу», «Хензель и Гретель». Все они со счастливым концом. Большинство детей, опираясь на свой жизненный опыт, «переписывают» эту радостную концовку своих любимых историй. Одри никогда этого не делала, или, точнее, она просто этого никогда не ставила себе в труд. И эта вера в лучшее стала составной частью ее очарования. Свою роль сыграло также и ее воспитание: баронесса передала своей дочери убеждение в том, что любые неудачи и разочарования – это всего лишь временные незапланированные остановки на жизненном пути, а дальше все обязательно пойдет на лад.

Почему же все-таки от их любви с Джеймсом Хэнсоном осталось столько ностальгических воспоминаний? Тут надо учесть присущий Одри романтический подход буквально ко всему, даже к самым бытовым и прозаическим вещам. Образ молодого и красивого миллионера, его обаяние «прекрасного принца» потускнели, когда Одри Хепберн ощутила аромат приближающейся славы. Тот, кому приходится заранее заказывать столик в шикарном ресторане, проигрывает в сравнении с тем, кто просто улыбается главному официанту и его тотчас же проводят к лучшему столику во всем зале. Через несколько дней после премьеры «Жижи» репортеры заметили, что фотография Джеймса Хэнсона в серебряной рамке исчезла из артистической уборной Одри. Актриса давала весьма неубедительные объяснения. «Слишком многие задают мне вопрос, кто это и как его зовут… Моя личная жизнь должна принадлежать только мне. Но я не могу отмахнуться от подобных вопросов, не показавшись грубиянкой». Похоже, лучшие дни этой любви уже миновали. И все же…