Глава тридцать девятая

Страница 5

Во-первых, стремиться к «зажиточной и культурной жизни», для чего надо по-стахановски трудиться.

Во-вторых, стахановцам обеспечена защита от «чинов администрации», не поддерживающих новаторов. Этим чинам надо «слегка дать в зубы».

В-третьих, надо поднимать нормы выработки и по-настоящему овладеть новой техникой.

В этой речи Сталин произнес несколько слов, которые впоследствии преподносились как вышучивание репрессированных: «Жить стало лучше, товарищи. Жить стало веселее». На самом деле он говорил о другом.

«Основой стахановского движения послужило, прежде всего, коренное улучшение материального положения рабочих. Жить стало лучше, товарищи. Жить стало веселее. А когда весело живется, работа спорится. Отсюда высокие нормы выработки. Отсюда герои и героини труда. В этом, прежде всего, корень стахановского движения. Если бы у нас был кризис, если бы у нас была безработица — бич рабочего класса, если бы у нас жилось плохо, неприглядно, не весело, то никакого стахановского движения не было бы у нас».

Он развил свою мысль: на одной политической свободе, полученной в результате революции, трудно жить, а наша революция «дала народу не только свободу, но и материальные блага… Вот почему жить стало у нас весело и вот на какой почве выросло стахановское движение».

Никакого отношения к репрессиям эта речь не имела. Но к идущей смене элиты — имела самое непосредственное. То, что Сталин постоянно размышлял о «кадрах», подтверждает его выступление перед выпускниками военных академий в Кремле 4 мая 1935 года. Именно тогда он сказал, что «кадры решают все», что руководители «проявляли заботливое отношение к нашим работникам, выдвигали их вперед», что «самым ценным, самым решающим капиталом являются люди, кадры». С ними «наша страна будет непобедима».

Разве можно сказать, что это слова революционера, руководителя революционной партии? Ничего подобного!

Стахановское движение стало выдавливать старых специалистов, ясно показывая рабочему классу, что партийная верхушка во главе со Сталиным распахнула перед ним двери в светлое будущее.

Троцкий называл сталинскую политику «термидором» и был прав. Это настоящий термидор — конец революции, государственное строительство, нереволюционность.

Кроме осужденных по «Кировскому» и «Московскому» делам, в это время без огласки была осуждена группа «рабочей оппозиции». Эта партийная группа, лидеры которой Шляпников и Медведев полемизировали еще с Лениным, была распущена в начале 1920-х годов. Шляпников и Медведев в 1933 году были исключены из партии, в декабре 1934 года арестованы, в апреле 1935 года осуждены на пять лет заключения или ссылки (всего тогда осудили 15 человек). На следствии многие держались мужественно.

В марте 1935 года арестовали членов самой непримиримой группы, «демократических центристов» (или «децистов»). Ее лидеры Т. В. Сапронов и В. М. Смирнов во время всех чисток и партийных разборок не отреклись от своих взглядов и считали, что сталинская группа на XV съезде совершила «госпереворот против пролетариата». Они осуждали проведение силовой коллективизации, называли построенный социализм «уродливым госкапитализмом». И их поведение во время следствия и суда не дало судьям ни малейшего шанса использовать процесс в пропагандистских целях. Все они были принципиальными противниками Сталина и открыто заявляли об этом. Сапронов получил пять лет, Смирнов — три года.

Их отказ пойти на сделку со следствием и, признав ошибки, попробовать выскользнуть показывает, что так называемые громкие процессы 30-х годов, в которых подсудимые признавались в совершенных и несовершенных преступлениях, имели, можно сказать, внутрипартийный характер и шли по другим правилам.

О том, как велось следствие, дают представление воспоминания А. Н. Сафроновой, жены троцкиста И. Н. Смирнова, написанные в 1958 году, то есть уже после осуждения «культа личности» Сталина: «Физическое воздействие места не имело. Моральное воздействие сводилось к одному — нам говорили: начали разоружаться, разоружайтесь до конца. Те показания, которые мы от вас требуем, нужны партии…