Глава сорок первая

Страница 24

Далее докладчик вторгся уже в зону ответственности партийного руководства и раскритиковал повсеместно существующую практику подмены выборов кооптацией удобных для руководства людей. Жданов предложил утвердить принципы партийной демократии, ликвидировать кооптацию и голосование «списком», перейти от открытого голосования к тайному, обеспечить «неограниченное право» отводить кандидатуры и подвергать их критике.

Строго говоря, в этом не было ничего революционного, все эти нормы присутствовали в уставе партии. Но в сочетании с избирательными новшествами конституции вырисовывалось четкое направление на общую демократизацию.

Жданов предложил провести перевыборы во всех парторганизациях до 1 апреля, но пленум проголосовал за предложение Косиора и Хатаевича — отнести восстановление уставных норм до 20 мая.

При этом Жданов (а потом и Калинин) не мог внятно ответить на вопросы о содержании проекта Закона о выборах и обещал сделать это позже на сессии ЦИК, когда будут обсуждать проект.

После прений по ждановскому докладу стало ясно, что все 16 выступавших своей главной задачей увидели усиление борьбы с «вражескими элементами», но не внедрение демократических принципов. То есть сталинская группа осталась в меньшинстве, ощутив неожиданную сплоченность партийного руководства.

Вы хотите демократии? А мы требуем гарантий своей власти!

Собственно, сталинская группа не намеревалась покидать Кремль, она стремилась укрепить свое положение иными методами. Но пока что не очень получалось с альтернативными выборами.

Создается впечатление, что Сталин, как и в вопросе с Бухариным, занял половинчатую, неопределенную позицию. Должно быть, он разделял точку зрения Орджоникидзе о «ста тысячах» советских инженеров, воспитанных в последние годы. Именно этим можно объяснить неожиданно примирительный пафос доклада Молотова, призывавшего прекратить огульную кампанию «поиска врагов». Он напоминал, что растет число инженеров и техников, что почти треть из них — коммунисты, что две трети рабочих учатся на различных курсах технической учебы.

Молотов призывал затормозить раскручиваемый маховик репрессий против бывших троцкистов, «охоты на ведьм», которая приобрела разрушительный характер. В качестве примеров он привел случаи в Перми и Днепропетровске, где местные партруководители вынудили органы НКВД арестовать директоров крупных заводов. Эти примеры заставили аудиторию снова вернуться к положениям ждановского доклада и задуматься о своем соответствии новым веяниям.

Молотов же, говоря о методах работы, повернул дело к проблеме организации производства, технологической дисциплине, выполнению технических правил. Это была область, где партийным функционерам нечего было делать, где главная роль принадлежала специалистам.

Тем не менее в прениях по его докладу повторилась «ждановская» ситуация: выступавшие дружно обсуждали борьбу с вредителями. Они не поняли или не захотели понять, что председатель правительства призвал их не мешать хозяйственной работе.

Таким образом, встал вопрос о месте и роли партии, о радикальной перестройке ее деятельности. Из «подхлестывающих» организаций обкомы и наркоматы должны были превратиться только в политические органы, контролирующие своих депутатов и воспитывающие кадры.

В соответствующей резолюции пленума основной упор делался на работу наркоматов (а не на НКВД) по устранению «причин, делающих возможной подрывную работу фашистской агентуры», то есть на производственную дисциплину, соблюдение технологии, своевременную профилактику и ремонт оборудования, охрану труда, учебу кадров. Получалось, что доклады и резолюции не совпадали с настроением участников пленума. Что это означало?