Глава сорок вторая

Страница 10

Для кремлевской верхушки и правящего класса наступили черные дни. На стол Сталина, кроме потоков доносов, донесений об увеличении лимитов на расстрелы и ссылки, ложились и внешнеполитические сообщения.

В мировой обстановке тоже не было просвета. Еще 29 мая 1936 года Геббельс записал в дневнике внешнеполитический план Гитлера: «Соединенные государства Европы под немецким руководством». На очереди были захват Австрии и Чехословакии, а затем Польши, Франции, Бельгии, Голландии, Дании, Норвегии.

Летом 1937 года в Испании продолжалась прелюдия к мировой войне, Англия и Франция искали выход из надвигающейся катастрофы, а Япония готовилась к нападению на Китай.

К тому же Англия в силу того, что не смогла оправиться после Первой мировой войны, пыталась найти чудесное средство, чтобы переиграть всех соперников.

Двадцать девятого марта 1935 года Сталин принимал в Кремле английского министра иностранных дел Идена. Согласно мемуарам советского посла в Великобритании Ивана Майского, «Иден сильно волновался», Сталин же был «спокоен и бесстрастен». Наш герой, опираясь на данные разведки, сказал, что сейчас опасность войны больше, чем в 1914 году; тогда имелся один очаг опасности — Германия, а теперь два — Германия и Япония. Иден согласился. Правда, это не означало, что Лондон будет союзником СССР.

Дело в том, что за годы Первой мировой войны государственный долг Англии вырос с 650 миллионов фунтов стерлингов в 1914 году до 782 миллионов в 1919 году. К 1938 году он был снижен незначительно.

Нестабильное экономическое положение Великобритании сказалось и на прочности всей империи: рос дефицит во внешней торговле, все больше ее доминионов смотрели в сторону Америки, откуда шли инвестиции. Конкуренция между странами-«кузенами» привела к настоящей торговой войне между ними, которая поглощала ограниченные финансы Лондона. Но американский капитал все же проникал в страны Содружества, и экономика Великобритании, отраженная во внешнем долге, все более зависела от США.

Именно это обстоятельство вынудило английское руководство в целях выигрыша времени и камуфлирования своей слабости начать активно выступать за разоружение. Отсюда было всего полшага до уступок Германии.

Нью-Йорк вытеснил Лондон из Латинской Америки и теперь стремился дожать Англию в Тихоокеанской зоне, где, кстати, сталкивался с интересами Японии. Америка вкладывала деньги по всему миру, включая даже Германию и Италию.

В этих условиях сталинской группе, стремившейся защититься от Германии системой коллективной безопасности, явно не повезло. Лондон, выступавший старшим партнером в отношении Парижа, не желал конфронтации с Берлином. Английский премьер Невилл Чемберлен хотел, как саркастически заметил Черчилль, «ехать на тигре».

Пожалуй, во всем мире только у руководителей СССР, Германии и Японии было четкое представление о грядущих испытаниях.

Двадцать девятого июля Чемберлен сказал советскому послу Майскому, что хочет «сесть за один стол с Гитлером и карандашом пройтись по всем его жалобам и претензиям». То есть попробовать договориться.

Вряд ли это была ошибочная мысль: тогда все, включая Сталина, надеялись договориться. Но при этом Сталин не сомневался, что войны не избежать.

Впрочем, кроме Чемберлена, боявшегося потратить лишний пенни на вооружение, в английском истеблишменте были и другие люди.

Черчилль описывает свою встречу с немецким послом в Англии Риббентропом в боевом тоне. Она состоялась в 1937 году. Риббентроп говорил, что Германии нужно жизненное пространство для возрастающего населения, что она вынуждена «проглотить Польшу», что Белоруссия и Украина «абсолютно ей необходимы». Он просил англичан не вмешиваться. На это Черчилль решительно возразил: «„Если бы даже Франция была в полной безопасности, Великобритания никогда не утратила бы интереса к судьбам континента настолько, чтобы позволить Германии установить свое господство над Центральной и Восточной Европой“. Мы стояли перед картой, когда я сказал это. Риббентроп резко отвернулся от карты и потом сказал: „В таком случае война неизбежна. Фюрер на это решился. Ничто его не остановит, и ничто не остановит нас“».