Глава пятьдесят четвертая

Страница 6

Вот как это выглядело: «Как-то в четыре часа утра Сталин вышел на Калужской. Под ногами хрустело битое стекло. Вокруг полыхали деревянные дома. Машины „скорой помощи“ подбирали убитых и раненых. Нас мигом окружили потрясенные люди. Некоторые женщины были с перепуганными плачущими детьми».

Конечно, Сталин прекрасно понимал, какой эффект производит его появление на ночных горящих улицах. И его слова к москвичам: «Будет и на нашей улице праздник!» — должны были восприниматься как обещание высших сил.

По свидетельству Рыбина, Сталин пять раз выезжал на фронт и при этом не проявлял никаких признаков малодушия. (Хотя в некоторых его жизнеописаниях говорится, что он боялся посещать районы военных действий.)

К первой половине октября Советский Союз был обрублен фактически наполовину. Был потерян Донбасс, немцы вышли к Азовскому морю и Крыму. Берлин заявил, что «в военном смысле Советская Россия уничтожена».

Двадцать девятого сентября 1941 года Сталин встретился с лордом У. Бивербруком и А. Гарриманом, главами делегаций Великобритании и США на Московской конференции представителей трех держав. О состоянии Сталина можно судить по такому эпизоду. Бивербрук попросил его выступить на конференции, но услышал: «Не вижу в этом необходимости, я очень занят, не имею времени даже спать».

Тем не менее при обсуждении поставок оружия и материалов Сталин демонстрирует глубокое знание техники и боевых условий ее применения. Из протоколов видно, что он владеет предметом явно лучше собеседников. Его тон корректен, мысли абсолютно конкретны, тональность — уверенная и спокойная. Можно подумать, что немцы находятся далеко от Москвы.

В середине сентября Гитлер распорядился повысить на 30 миллионов марок заказы на поставку гранита из Швеции, Норвегии и Финляндии, для исполнения приказа были заложены специальные верфи на 1000 транспортных судов. Близкая победа требовала величественных монументов. А при этом с осени 1941 года вермахт испытывал острую нехватку горючего, потребность обеспечивалась только на одну треть.

Двенадцатого октября пала Калуга, 14 октября — Калинин. 16 октября Сталин собрал в Кремле членов ГКО и Политбюро и сообщил, что немцы могут до подхода наших подразделений прорвать фронт, и предложил срочно, «сегодня же», эвакуировать правительство и подготовить город на случай вторжения. Следовало заминировать заводы, метро, мосты. Командующему Московским военным округом Артемьеву было поручено подготовить город к обороне, имея в виду удержать хотя бы часть Москвы до подхода резервных войск.

Сталин предложил всем членам Политбюро и правительства эвакуироваться. Сам же предполагал это сделать на следующий день, 17 октября, в зависимости от обстановки.

Подчеркнем, что обороной Москвы и созданием подпольной сети занимались Маленков и Берия, которые, как говорит Судоплатов, «без отдыха, спокойно, по-деловому работали в НКВД и Лубянке».

Шестнадцатого октября в Москве вспыхнула паника, она была быстро прекращена. Судоплатов свидетельствует о «спокойном ежедневном руководстве сверху в те дни». Сталин Москву не покинул, о чем объявили по радио 17 октября. Оборона города поручалась Жукову и Артемьеву.

Двадцать четвертого октября был установлен последний рубеж обороны — по Садовому кольцу. На брусчатке Красной площади был размещен камуфляж — «озелененный поселок».

Немцы продолжали наступать. 18 октября был захвачен Малоярославец, 22-го — Наро-Фоминск, 27-го — Волоколамск.

По плану операция «Тайфун» должна была завершиться к середине октября. И стало очевидно — немцы сбились с темпа.

Судоплатов свидетельствует, что, согласно данным разведки, положение противника осложнилось в связи с нехваткой бензина, нефти и боеприпасов.

По донесению Шандора Радо от 25 сентября 1941 года, в германских военных кругах «все больше укрепляется точка зрения, что ввиду провала молниеносной войны победа невозможна…».

Однако могучая военная машина рейха, хоть и замедлив ход, продолжала переть к Москве.